Новости Дня

С конца прошлого года интеллектуальное меню системных либералов обогатилось рекламой популярной реформы, что, конечно, изрядная новость. До сих пор предлагались только непопулярные и даже болезненные (но при этом необходимые) реформы — и вдруг такие революционные новшества.

При этом все прежние непопулярные меры (и даже новые — все в том же духе) никуда не денутся, но для баланса и для снискания народной любви предлагается реформа внешней политики. Она, по предположению экспертов соответствующего направления, вызовет «эйфорию» и даже «общенациональное ликование» (не шутят нимало, говорят с полной серьезностью). А чтобы произвести эйфорию, надо спешно замириться с нашими западными партнерами. После чего последует отмена санкций, инвестиции и кредиты польются бурным потоком, хозяйство начнет расти как на дрожжах и, как закономерный итог, — «веселится и ликует весь народ». Ведь он устал от конфронтации.

Тут, конечно, можно задать вопрос: а что же замиренные до состояния сателлитов страны Восточной Европы? У них непрекращающийся бурный рост и народное ликование?

Ведь можно оценить состояние даже не Украины — тут будет универсальный ответ «Россиянка гадит, а если бы не гадила, весь мир содрогнулся бы от восхищения». Но отчего бы не рассказать об успехах Болгарии? Литвы? Румынии? Уж они ли не замиренные?

Но главное даже не в этом, а в том, что, когда системные либералы предлагают замиряться, их предложения принципиально лишены конкретики. Замиряться вообще — причем «дорожная карта» замирения отсутствует как класс.

При этом конкретный план как минимум не лишен интереса. Список предметов разногласия общеизвестен. Крым, Донбасс, Сирия, системы ПРО, договор о РСМД, обиженное правительство Ее Величества и т. д., и т. п. Очевидно, русской дипломатии предлагается сделать уступки по этим вопросам, потому что без уступок какое же замирение.

Хорошо. Однако если предполагается не многоглаголание благопотребное, а предметный разговор, то нужен, во-первых, список пунктов, где возможны уступки, во-вторых, что не менее важно, список тех благ и преимуществ — опять же конкретных и гарантированных, — которые могут быть приобретены взамен. Понятно, что не обо всем можно говорить вслух, — зачем же полностью раскрывать карты? — но хоть что-то должно же быть понятно. К тому же эксперты, формально (и реально тоже) не имеющие касательства к вычерчиванию внешней политики, обладают привилегией говорить с большей вольностью. В случае чего — я всего лишь uber Elementa спекулировал.

Однако даже при наличии такой отговорки желания говорить по существу не наблюдается. Народ возликует, на страну прольется изобилие, но о сути ни полслова.

Возможно, это связано с тем, что при переводе разговора в практическую плоскость неизбежны практические же вопросы. Что сдавать, в какой последовательности и что с той стороны ожидать — и тоже в какой последовательности. Одно дело — предъявлять претензии творцам российской внешней политики, другое — хотя бы в рамках организационно-деятельностной игры самому смоделировать эту внешнюю политику.

А ведь занятие это серьезное. Уступки партнеру могут носить необратимый характер, и если они сделаны по горбачевской методе, то есть в расчете на прекрасные глаза партнера — «Сердце президента США — лучшая гарантия», последствия тоже могут быть горбачевские. Как у Данте: «Был овеян темной славой граф Уголино, замки уступив».

Уступки и решительный поворот под власть наших западных партнеров, о необходимости чего так усердно говорят системные либералы, возможны в двух случаях.

Во-первых, в случае проигрыша по всем фронтам, после чего довод «Сдавайтесь во избежание дальнейших жертв, ибо сопротивление бесполезно» представляется убедительным. Но сначала нужно проиграть по всем фронтам, чего в настоящий момент не наблюдается. Не сказать что «мы ломим, гнутся шведы», но и партнеры вконец запутались, и русским делать «хенде хох» по меньшей мере рано.

Во-вторых, в случае полного исторического беспамятства — «когда в тоске самоубийства народ гостей немецких ждал». Возможно, какой-нибудь малый народ таким беспамятством действительно страдает, отчего наши партнеры видятся им белыми и пушистыми. Но русский народ, который, по предположению экспертов, готов возликовать по случаю прекращения бессмысленного сопротивления, еще помнит предыдущий опыт. Со времени перестройки и нового мышления, суть которого как раз и состояла в том, чтобы показать нашим партнерам: мы хорошие, после чего настанет полная фисгармония. Пошло всего тридцать лет, это время помнят еще не очень старые люди. А также помнят последующую фисгармонию.

Горбачевское новое мышление поначалу имело внутри страны такой успех в частности потому, что представления советских людей о внешнем мире были довольно фантастические и прорабы перестройки (у которых представления были не менее фантастические) могли напеть все, что угодно, и все это радостно воспринималось.

Нельзя сказать, что это в принципе не может повториться, — все может, но чтобы пение сирен было действенным, народ и, кстати, правящий класс должны вернуться к девственности, характерной для позднего СССР. При открытых границах это вряд ли возможно, по крайней мере — пока вряд ли возможно.

Тридцать лет назад перестройщики выиграли «Волгу» по трамвайному билету — таким редкостным игралищем исторических судеб было новое мышление и все такое прочее. Недаром даже наши партнеры тогда дивились: «И ходят их головы кругом: князь Курбский нам сделался другом».

Но, помилуй бог, нельзя приобретение трамвайного билета полагать верным способом заполучить в свое владение автомобиль. Тогда как нынешние агитаторы за перестройку и новое мышление искренне считают, что горбачевская методика годится во всякие времена.

Мышление, может быть, и новое, но уж очень косное.