Новости Дня

В России все зависит от элит. А им предстоит решить две проблемы: защитить свою собственность и вернуть расположение Запада.

Будущее России предсказывать на редкость просто — если отказаться от взгляда на сегодняшний день, согласно которому этот день великолепен, а грядущий будет даже лучше, чем позволяет представить самое пылкое воображение.

В своем прогнозе я исхожу из более реалистической оценки. Россия — одна из многочисленных стран с автократическим правлением, в которых крайне слабы формальные горизонтальные общественные связи. Поэтому будущее зависит не от общества, а от воли и недовольства политической элиты. То есть от самоощущения богатейших людей страны, которые либо встроены в систему власти, либо хорошо знают, как она работает.

Иными словами, когда в России действительно назревают перемены, то они совершаются «сверху», а не «снизу» — за редчайшим исключением вроде большевистского переворота 1917 года. Воля же народа ни к каким преобразованиям не приводит, чему забавной иллюстрацией являются русские кварталы за границей, где живут избавившиеся от российской власти эмигранты. Эта Россия вне России всегда настолько убога, архаична и провинциальна, что метрополия на ее фоне даже при всех своих гнусностях выглядит прогрессистской.

В общем, если кто-то хочет предсказать будущее России, ему следует забыть о том, чего хочет, чего боится и на что надеется простой человек. Принимать в расчет нужно только страхи и желания правящего класса.

Давайте взглянем на все переломные точки в новейшей истории нашей страны.

Вопрос: о чем больше всего мечтала номенклатура при Сталине? Об избавлении от страха репрессий. Поэтому после смерти Сталина реформы вылились в ограничение власти НКВД-МГБ-КГБ, в реабилитацию жертв ГУЛАГа и осуждение культа личности. Эти преобразования своей цели достигли, чему доказательством судьба Хрущева. Свергнутый, он не сгинул на Лубянке или лесоповале, а спокойно дожил век на госдаче.

Следующий вопрос: а чего больше всего боялась советская элита при Хрущеве? Это тоже известно: хрущевской дикости в сочетании с непредсказуемостью, личного своеволия, когда лидер страны то насильственно внедрял кукурузу, то стучал ботинком в ООН, обещая всем показать кузькину мать. Этот недостаток был исправлен, когда после свержения Хрущева единоличное правление было заменено коллегиальным и важнейшие решения стало принимать Политбюро.

Нам понятно также, чем была недовольна элита при Брежневе: бедностью, убогостью жизни, невозможностью ни в каком распределителе получить то, чем обладал успешный западный человек — модную одежду, мощную машину, лыжи в Альпах, пляж на Багамах, устрицы на ужин. И вскоре после Брежнева система встала на курс «Богатей! Приватизируй!»

Аналогично страна менялась и дальше: Ельцин компенсировал нерешительность Горбачева, Путин ликвидировал власть бандитов и восстановил силу государства.

Однако сегодня всем понятно, что Россия снова в застое, что ФСБ защищает частные финансовые интересы, что люди беднеют. При этом российскую элиту сегодня невероятно беспокоят две вещи.

1. Ее права собственности по-прежнему шатки: частный бизнес может отобрать любой кремлевский тяжеловес, причем лояльность Кремлю охранной грамотой служить перестала. Лояльного министра экономики Улюкаева в прошлом году посадили на 8 лет, когда, как некоторые полагают, он стал неугоден главе «Роснефти» Сечину. Это существенное усиление репрессий по сравнению с 2014-м, когда был арестован еще один кремлевский лоялист, глава АФК «Система» Евтушенков — он отделался четырьмя месяцами домашнего ареста плюс частью бизнеса, на который, говорят, с интересом посматривала та же «Роснефть».

2. После Крыма российская элита из уважаемых на Западе людей превратилась в токсичных. Представьте: вы образцовый российский миллиардер. Отношения с Кремлем прекрасные; бизнес у вас в Сибири; семья, недвижимость и счета — в Лондоне. Но после Крыма, войны на Украине, допингового скандала, закрытия американских и британских консульств, применения в Солсбери боевых отравляющих веществ и превращения всего мира во врагов в России вы становитесь на Западе нерукопожатны. И не можете теперь въехать в Англию вообще — как это случилось с Абрамовичем. И не факт, что сохраните за границей недвижимость и счета. И все это — результат поведения одного-единственного человека, который решил поиграть в войнушку, в объединителя русских земель и в претендента на мировой Ordnung. Он (о) вам надо?

Вот эти две проблемы после ухода Путина элита и начнет решать.

Первым делом будет реорганизовано ФСБ: там последуют сокращения штата и бюджета, частичное рассекречивание — хотя полностью тайная полиция не исчезнет. Это вещь хорошая, в хозяйстве (элитном) пригодится.

Масштабные преобразования ждут и суды: тут не исключена полная люстрация с запретами на профессию. Создание института независимого суда — компромисс, на который в элите охотно пойдут все, кроме, разве что, главы «Роснефти», которого встреча с судебной системой, боюсь, еще ждет.

Отношения с Западом изменятся на прямо противоположные. Закрытые американские и британские консульства откроются, в Россию вернется Британский Совет, для граждан Евросоюза, США, Канады и Австралии отменят визы, а на политических трупах Сергея Лаврова и Марии Захаровой не станцует стэп только ленивый. Разумеется, начнутся долгие переговоры о новом статусе Крыма, который удовлетворил бы и Россию, и Запад, и крымчан.

И, наконец, самое главное — будет предпринята мощнейшая попытка ликвидировать в России единоличное правление. Скорее всего, нас ждет переход к парламентской республике. Слишком опасно иметь во главе державы с ядерным оружием человека, способного узурпировать власть, давным-давно обрубившего все обратные связи с реальным миром, кроме тех, которые подгоняет под его желания команда услужливых льстецов.

Именно такие четыре перемены гарантированно ждут нас в будущем. Все прочее — рост благосостояния, экономический подъем, сокращение госаппарата, реформы медицины и образования, свобода слова и культурного высказывания, вообще модернизация и обновление страны — если и случится, то лишь как побочный эффект. Эти вещи вне интересов, страхов и проблем элиты, которая и лечится, и учится не там, где «простой народ».