Новости Дня

Брэндан Шауб, бывший боец UFC, а ныне автор аналитических подкастов и шоу на американском телеканале Showtime, взял интервью у бывшего чемпиона мира в супертяжёлом дивизионе Тайсона Фьюри ( 27-0, 19 КО), какой готовится к титульному поединку с орудующим обладателем титула WBC Деонтеем Уайлдером(40-0, 39 КО)в Биг-Бер(США).

— Чем вы тут занимаетесь? 
— Я выговорю, чем. Биг-Бер будет на большенный вышине. Всё, что ты тут ладишь, в три раза сложнее, однако когда ты после роздыха возвращаешься возвратно на нормальную вышину, то ты вкалываешь в три раза важнее. Я уже тренируюсь тут две недели и всякий девай ощущаю себя собачим дерьмом. У меня ощущение, что я не выстою и пяти раундов, потому что я не могу дышать. Мы алкаем завидеть, в фигуре я или дудки. Когда я вернусь, то с лёгкостью мину 12 раундов в темпе легковеса, однако тут больно сложно. Головкин тренируется тут, Канело тренируется тут, многие тренируются тут, однако тут больно бедственно для супертяжа. Я не видаю тут супертяжей, всего средневесы и легковесы.

— Это ваш начальный стан в Америке? 
— Ага, это начальный. Абель Санчес почитает, что мы неестественные. Я не облачаю хаки шлем и прочее, залезаю в ринг в ринг и спаррингую, будто в старину, будто будто я готов на 100%.

— Однако у вас дудки мексиканского манера, вы используете умения, работу ног.
— Я знаю, о чём вы. Мексиканский манера — это вселенский манера, беспрерывная агрессия и принятие всех ударов в лик. Внимайте, я не могу этого ладить, потому что у меня милое лик, и я не алкаю, дабы его помяли. Я боксёр-историк. Когда я начинал карьеру, я шёл вперёд и добывал бойкие победы нокаутом. Однако когда ты вздымаешься уровнями возвышеннее, ты уже не можешь принимать удары в голову от супертяжей-гигантов.

— Ага, это аховая идея. 
— Бокс должен быть будто шахматная партия. Боксёры с длительной профессиональной карьерой нивелируют агрессию оппонента. В 90% случаев великие боксёры побеждают великих бойцов, будто мы видали в бою Роберто Дюрана и Шугара Рэя Леонарда, Леонарда с Хёрнсом, Леонарда с Хаглером. Что дотрагивается меня, то у меня жрать возможность выступать вперёд, однако если я могу перебоксировать оппонента, я не бьюсь с ним. Дудки резона в этих обменах ударами, зачем рисковать очутиться в нокауте. В хэвивейте довольно одного аккуратного удара, необычно от такового бойца будто Деонтей Уайлдер. Это будет будто лобзание смерти.

— Ага, 39 нокаутов. Я знаю, что вы были в сауне с Кличко. Это было до вашего поединка?
 — Это было задолго до боя. Мне было 22 года.

— Для вас сауна было состязанием?
 — 100%. Все болтали, что Кличко — король сауны, его невозможно было побить по времени пребывания там. Все, кто ходил в сауну с Кличко, не могли вынести длиннее и ментально проигрывали.

— И вы сидели с ним и дожидались, доколе он не уйдёт? 
— Для меня всё испытание. Если я выступаю в баскетбол или в плейстейшн, я должен одолеть. Доколе я сидел в сауне, я кумекал, что не смогу этого сделать. Мы просидели там продолжительное времена, близ 20-ти минут. Я сидел и находил про себя до десяти шесть один, это была минута. Я кумекал, что если я затеряю разум, то настолько тому и быть. Парни попросту вытянут меня и зальют водой, и я буду в распорядке. У меня были газеты, я накрылся ими и валялся, будто будто декламировал их. Миновало 45 минут и Кличко ушёл. Попросту восстал и ушёл ввысь по лестнице. Ныне я мог тоже ретироваться. Я еле доплёлся до выхода. Все взялись спрашивать, что я сделал с Кличко, а я попросту выиграл ментальную битву против него.

— Солидную битву… 
— Я ещё расскажу большущую предмет. У нас был круглый стол, и когда мы повстречались мурлом к мурлу, я намекнул ему на этот случай, а он взговорил, что не помнит такового. А я помнил и осведомил, что он помнит. Он осведомил, что уже продул.

— Это отличная история. 
— Правдивая история.

— Это была ваша первая победа. Вы — молодой, против него. 
— Ага, это был отличный эксперимент.

— У вас пятеро ребятенков, настолько? 
— Ага.

— Хотите, дабы некто из них стал бойцом? 
— Дудки.

— Ваш батька наименовал вас Тайсоном в честь Майка Тайсона, он отчётливо алкал, дабы вы были таковским же свирепым. Вы хотите, дабы ваши детвора были таковскими монстрами? 
— Дудки, я вообще не алкаю, дабы они дрались. Если ты алкаешь добиться чего-нибудь в жизни — бедственно вкалывай, жертвуй. Когда мои дружки и кровные были ребятенками, я был в зале. Я приходил туда первым, а уходил заключительным всякий вечер. Я мог бы коротать важнейшее времена в жизни с барышнями, на вечеринках и где угодно, однако когда на часах было шесть, я болтал: «Адьёс, мне надобно в зал». Не величаво, с кем я был и где, мне надобно было в зал. Даже если я был за сто миль, я должен влететь в зал в шесть часов. Я должен был проворонить важнейшее времена в жизни, потому что я алкал этого. Поверьте, вы не вымучите ребёнка ладить что-то, чего он не алкает. Я могу ввергнуть ребятенков в зал, и я видал таковскую картину бессчетно один с ребятенками моих родичей и дружков. Они принуждают ребятенков заниматься боксом, всякий вечер водят их в зал. Если этот ребёнок не взалкает этого сам, ты не сможешь его вынудить. Безвременно или поздно он уйдёт.