Новости Дня

Мы сделали большое количество фотографий по дороге туда и обратно, и наши наручные часы были установлены на Хьюстонское время. Этому можно найти интересное применение. Если вы смотрели на эту картинку и бросали взгляд на свои часы, и ваши часы показывали 7:00 вечера, то вы знали бы, что в Хьюстоне около 7:00 вечера, а это около часа от заката.
Так что это было бы примерно в одной двадцать четвертой окружности Земли от тени, что составляет всего около 15 градусов, поэтому в любое время, глядя на наши наручные часы и глядя на Землю, мы знали, что находится под облаками. Это в какой-то мере помогало нам выделить то, что мы должны были видеть. Мы могли видеть большое количество деталей на поверхности Земли, определенно все континенты и острова и детали, за многими из которых вы, возможно, следили в наших переговорах по радиосвязи. Но нам было интересно узнать, насколько хорошо мы можем наблюдать рисунки погоды не только в мировом масштабе, который вы видите здесь, но и в конкретных местах. Конкретно этот снимок показывает побережье Северной Америки, экваториальные слои облаков, что, по нашему мнению, вероятно является зоной межтропической конверсии, и перистые облака над Антарктикой.
На этом заканчивается слайд-шоу, включается свет и астронавты переходят к ответам на вопросы репортеров.
РЕПОРТЕР:
Сколько времени у вас осталось в ранцах для жизнеобеспечения, когда вы вернулись на борт лунного модуля?
АРМСТРОНГ:
Я не видел послеполетный анализ этих чисел. У нас была примерно половина доступного запаса кислорода, остающегося в ранцах, и несколько меньший процент запасов воды, которые используются для охлаждения. Конечно, особенно при нашем первом опыте использования этого ранца на лунной поверхности, мы были заинтересованы в сохранении хорошего запаса на случай, если бы у нас были трудности с закрытием люка или восстановлением давления в лунном модуле, или какие-то трудности с возвращением систем внутри кабины в нормальное, рабочее состояние.
РЕПОРТЕР:
Полковник Олдрин и мистер Армстронг, когда президент Никсон звонил по телефону вам на Луну, это выглядело так, что вы оба внезапно перестали что-либо делать, стояли там, слушали и разговаривали с ним. На мгновение это выглядело так, как будто вы не совсем понимаете, что происходит. Был ли когда-нибудь на Луне такой момент, когда кто-нибудь из вас был немного зачарован происходящим?
АРМСТРОНГ:
Около 2,5 часов. (все время пребывания на Луне)

Your browser does not support HTML5 video.

РЕПОРТЕР:
Я хотел бы спросить Нила Армстронга, когда он начал думать о том, что он скажет, когда поставит свою ногу на лунную поверхность, и как долго он обдумывал это — это утверждение о маленьком шаге для человека, гигантском прыжке для человечества?
АРМСТРОНГ:
Да, я действительно думал об этом. Это не было импровизацией, но и не было запланировано. Это развивалось во время всего полета, и я решил, какими будут эти слова за то время, пока мы были на лунной поверхности прямо перед тем, как покинуть лунный модуль.
РЕПОРТЕР:
Я хотел бы спросить Нила Армстронга и Базза Олдрина, и я не совсем уверен, как задать этот вопрос. Когда вы впервые ступили на Луну, поразило ли вас, когда вы наступали — что вы наступали на кусок Земли, или ваши внутренние ощущения были чем-то в этом роде, чувствовали ли вы себя стоящими в пустыне, или что это был действительно другой мир, или как вы себя чувствовали в тот момент?
ОЛДРИН:
Ну, в наших умах не было вопроса о том, где мы находились. Перед этим мы некоторое время вращались вокруг Луны. В то же время мы испытали одну шестую G. Мы были до некоторой степени освещены, и это освещение мы видели. Однако, в моем случае это была совершенно чуждая ситуация с застывшей природой светлого и темного состояния, и, конечно, вначале мы ступили на Луну в темной, затененной области.

Your browser does not support HTML5 video.

АРМСТРОНГ:
Это застывшее и странно другое место, но оно выглядело дружелюбным для меня и оно действительно оказалось дружелюбным.
РЕПОРТЕР:
Некоторые люди критиковали космическую программу, как «неуместный пункт в списке национальных приоритетов». Я хотел бы спросить любого из астронавтов: как вы относитесь к освоению космоса, как к относительному приоритету по сравнению с нынешними потребностями нашего общества и мирового сообщества в целом?
АРМСТРОНГ:
Ну, конечно, мы все признаем, что мир постоянно сталкивается с большим количеством разнообразных проблем, и по нашему мнению все эти проблемы должны решаться одновременно. Невозможно пренебречь ни одной из этих областей, и мы определенно не считаем, что наше место — это пренебрегать исследованием космоса.
РЕПОРТЕР:
Было много радиопереговоров во время полета — во время управляемого спуска — о программных сигналах тревоги и так далее. Мне было интересно, не могли бы вы описать свои мысли по этому вопросу, как все прошло и какой совет вы могли бы дать экипажам «Аполлона-12» и последующим полетов по поводу этой части миссии?
ОЛДРИН:
Ну, я думаю, мы довольно хорошо понимаем, что вызвало эти тревоги. Это был тот факт, что компьютер находился в процессе решения задачи посадки, и в то же время у нас был радар сближения во включенном состоянии, и это добавляло дополнительную нагрузку на работу компьютера. Теперь я не думаю, что люди на земле или мы сами ожидали, что это произойдет.
Это не была серьезная программная тревога. Она просто сообщала нам, что на короткое мгновение компьютер достиг точки программного переполнения или получения слишком большого количества заданий для него. Компьютер непрерывно проходит через список ожидания заданий — один пункт за другим. Этот список начинал заполняться и произошла программная тревога. К сожалению, это произошло, когда мы не хотели заниматься этими частными проблемами, а хотели иметь возможность смотреть в окно, чтобы определить особенности (местности) по мере их появления, чтобы мы могли точно прицелиться. И как раз там, внутри посадочного эллипса, компьютер отвлекал нас.
Посадочный эллипс – это расчетная область на поверхности, имеющая форму эллипса, внутри которой должен сесть лунный модуль.
АРМСТРОНГ:
В тот момент шел «пожарный» разговор с компьютером, но мы действительно должны отдать должное центру управления в этом случае. Эти люди действительно выпутались, помогли нам и сказали «продолжайте». Это было именно то, что мы хотели услышать.
РЕПОРТЕР:
Господа, вы собираетесь предпринять несколько турне. Интересно, каковы ваши чувства? Это, возможно, самая сложная часть миссии или вы с нетерпением ждете ее?
АРМСТРОНГ:
Это, безусловно, та часть, с которой мы менее всего готовы справиться.
РЕПОРТЕР:
Что вы считаете самым важным советом и рекомендацией, которую вы дадите экипажу «Аполлона-12», прежде чем они отправятся на Луну в ноябре, господа?
АРМСТРОНГ:
Я не расслышал … первые рекомендации для 12-го в чем?
Вопрос был задан с сильным иностранным акцентом, поэтому Армстронг не сразу понял и репортеру пришлось повторить
АРМСТРОНГ:
Я думаю, что мы можем сказать, что в целом мы не изменим план, который мы использовали или план, который они намереваются использовать. Они знают, что существует большое количество отдельных деталей, которые, по нашему мнению, могут быть улучшены, и в последние пару недель у нас была возможность обсудить эти детали с членами экипажа и различными людьми со всей программы (Аполлон). В общем, я бы сказал, что мы не будем рекомендовать каких-либо серьезных изменений в их плане полета.
РЕПОРТЕР:
Будете ли вы рекомендовать какие-либо изменения в процедурах для ходьбы по Луне и процедуре исследования, и оказались ли ваши костюмы достаточно мобильными ввиду этих изменений или вы бы рекомендовали для них дополнительные функции мобильности для работы на Луне?
ОЛДРИН:
Ну, можно привыкнуть к типовой мобильности, которую дает вам ваш костюм, и, конечно же, мы всегда хотели бы иметь все больше ловкости при движении рук и пальцах. Эти вещи изучаются конечно. Миссия Аполлон 12 будет иметь два разных периода EVA: один в начале миссии, затем период сна, а затем еще один EVA после этого. Мы в общем посмотрели их планы и поговорили с ними о продолжительности. Мы поговорили с ними о кратком периоде в начале их EVA для ознакомления с EVA и средой в одну шестую G. Я не думаю, что у нас есть какие-то конкретные рекомендации о том, как они должны изменить свою миссию. Это — постоянное развитие возможностей EVA и научных исследований, которые они предпринимают в этом полете.
РЕПОРТЕР:
Я хотел бы попросить полковника Олдрина, не развернет ли он немного свой более ранний комментарии о необходимости предвидеть, куда вы собираетесь идти на три или четыре шага вперед, по сравнению с одним или двумя шагами на Земле. Вы имели в виду избегать кратеров или глубоких ям или что?
ОЛДРИН:
Ну, я имел в виду инерцию, которую тело имеет при движении со скоростью пять-шесть миль в час, что нам показалось довольно удобным. Из-за уменьшенной силы тяжести ваша нога не опускается так часто, поэтому вы должны предвидеть вперед и контролировать движения своего тела, а так как ваша нога не находится на поверхности в течение длительного периода времени при каждом шаге, то вы не можете внести значительные изменения в приложение вашей силы, которая позволила бы вам замедлиться. Таким образом, в целом мы обнаружили, что должны были предвидеть на три или четыре шага вперед, а не на, может быть, один или два, которые вы делаете на поверхности Земли.
РЕПОРТЕР:
Теперь вы национальные герои, и у вас была пара недель в LRL, чтобы подумать об этом. Каковы ваши первые чувства о том, чтобы быть героями? Как вы думаете, это изменит вашу жизнь, и думаете ли вы, что, возможно, у вас будет еще один шанс отправиться на Луну или вы собираетесь быть слишком занятыми, будучи героями?
АРМСТРОНГ:
Вероятно, чтобы получить ответ на этот вопрос, нам, может быть, придется потратить столько же времени, сколько и на подготовку к «Аполлону-11». В Лунной Приемной Лаборатории (LRL) у нас было очень мало времени для медитации. Как оказалось, весь этот период времени мы были очень заняты вещами того же рода, которые экипажи прошлых полетов делали после их полетов. Графики подведения итогов и составление отчетов пилотов, а также сведение всех фактов для использования всеми людьми, которые будут включать это в будущих полетах.
РЕПОРТЕР:
Меня поразили фильмы и фотографии различием в очень враждебном внешнем виде Луны, когда вы вращаетесь вокруг нее или на некотором расстоянии от нее, и в более теплых цветах и относительно, по-видимому, более дружелюбном внешнем виде, когда вы на поверхности. Я хотел бы спросить полковника Коллинза, получает ли он такое же впечатление от фотографий, и вас двоих, которые были на Луне, какое у вас впечатление по этим направлениям?
КОЛЛИНЗ:
Луна меняет характер, когда угол солнечного света, падающего на ее поверхность, изменяется. При очень низких углах Солнца, близких к терминатору на рассвете или в сумерках, она имеет резкие, отталкивающие особенности, которые вы видите на многих фотографиях. С другой стороны, когда Солнце находится ближе к зениту, в полдень Луна приобретает более коричневый цвет. Она становится почти розовым местом — довольно дружелюбным местом, так что с рассвета до полудня через сумерки вы пробегаете всю гамму. Вначале она очень отталкивающая, становится дружелюбной, а затем снова становится отталкивающей, когда Солнце исчезает.
РЕПОРТЕР:
Нил, у вас было ощущение, что у вас мало топлива при посадке? В этот момент вы были обеспокоены малым запасом топлива? И вторая часть этого, я полагаю, для Базза. Исходя из вашего опыта, как вы думаете, насколько сложной будет прицельная, точная посадка на поверхность Луны в будущих полетах?
АРМСТРОНГ:
Да, мы были обеспокоены уменьшением запаса топлива. Мы расширили посадочную дистанцию, чтобы избежать поля валунов и кратеров. Мы использовали значительный процент нашего топливного запаса, и были довольно близки к пределу.
РЕПОРТЕР:
Какие изменения будут основаны на вашем опыте?
ОЛДРИН:
Ну, я думаю, что требуется очень точное определение орбиты, на которой находится аппарат, прежде чем он начнет управляемый спуск. Это требует особой осторожности при обеспечении наземного слежения, потому что весь спуск основан на знании того, что земля имеет и помещает в бортовой компьютер точные координаты места, где находится космический корабль. И это начинается за несколько оборотов раньше, а затем переносится вперед по мере того, как компьютер отслеживает положение корабля. Поэтому во время таких последовательностей, как расстыковка, мы должны быть предельно осторожными, чтобы не искажать это знание о том, где именно он находится, потому что это затем приводит к тому, что компьютер приводит лунный модуль в другое место, чем то, куда, как все думали, мы прибываем.
Это — то, что определяет эллипс ошибки, где мы могли бы вероятно приземлиться, нацелившись на центр. Теперь способность иметь возможность контролировать, где вы находитесь, требует, чтобы вы могли идентифицировать особенности (местности) и, конечно, наше место посадки было выбрано так, чтобы в нем было по возможности меньше значительных особенностей, чтобы дать нам более гладкую поверхность. В любой области, подобной этой, всегда есть определенные отличительные особенности, которые вы можете выделить — определенные образцы кратеров — в той степени, в которой их можно использовать.
Если экипаж видит, что он движется не совсем точно к запланированной точке, то он может заставить компьютер перейти в слегка другое место. Теперь это может происходить в области размером от 5 до 6 тысяч футов. Затем то, как Нил взял на себя управление нашим кораблем, чтобы увеличить дистанцию и выйти за пределы большого кратера — Западного кратера, может потребоваться снова, если идентификация проведена в окрестности 3, 4 или 5 сотен футов (от намеченной точки), чтобы иметь возможность маневрировать эти последние несколько секунд около 1000 или 2000 футов, чтобы выполнить точную посадку.
Таким образом, многое зависит от ранней траектории, возможности затем переназначить (место посадки) и финального, ручного управления.
РЕПОРТЕР:
Для мистера Армстронга и больше о посадке. Рассматривали ли вы в какой-либо момент возможность прерывания, когда получали сигналы тревоги и так далее?
АРМСТРОНГ:
Ну, я думаю — в симуляциях у нас большое количество отказов, и мы обычно «подпружинены» в положение прерывания, но в этом случае, в реальном полете мы были «подпружинены» в положение посадки. Мы безусловно собирались продолжать спуск до тех пор, пока мы могли безопасно делать это и не дольше, чем программные компьютерные тревоги проявят себя. Вы понимаете, что у вас, возможно, ситуация прерывания, с которой нужно что-то делать. Но наша процедура на этапе подготовки всегда была такой, чтобы пытаться продолжать как можно дольше, так что мы смогли обойти проблемы такого типа.
ОЛДРИН:
В течение всего этого периода времени компьютер продолжал выдавать команды управления и управлять аппаратом так, как он был запрограммирован. Единственное, чего не хватало в этот период времени, это то, что у нас не было некоторых отображений на клавиатуре компьютера, и нам пришлось сделать несколько записей в это время, чтобы очистить эту область.
Базз имел ввиду дисплей компьютера, сопряженный с клавиатурой. Его размера не хватало для отображения всех необходимых данных, поэтому астронавты делали записи на бумаге.
РЕПОРТЕР:
Не хочет ли экипаж снова рассмотреть миссию на Луну такого рода или вы предпочитаете какую-то другую миссию; и во-вторых, я думаю, что этот вопрос был задан, но я не получил полного ответа. Как вы предлагаете восстановить некоторую нормальность в вашей личной жизни в предстоящие годы?
ОЛДРИН:
Хотел бы я знать ответ на последнюю часть вашего вопроса.
АРМСТРОНГ:
Это зависит от вас. Но я думаю, что посадки такого типа, которые в настоящее время рассматриваются для нескольких следующих полетов, соответствуют выводам, к которым мы пришли в результате нашей работы как во время посадки, так и работы на поверхности. Я конечно надеюсь, что мы способны исследовать различные типы участков посадок, которые они надеются выполнить.
РЕПОРТЕР:
У меня есть два коротких вопроса, которые я хотел бы задать, если можно. Когда вы выполняли эту невероятную Лунную прогулку, вы обнаружили, что поверхность была одинаково твердой везде или были более твердые и мягкие пятна, которые вы могли обнаружить? И, во-вторых, когда вы смотрели на небо, могли ли вы фактически видеть звезды в солнечной короне, несмотря на яркий свет?
ОЛДРИН:
Первая часть вашего вопроса. Где-то в плоских областях поверхность действительно менялась по толщине проникновения. Отпечаток ноги проникал на полдюйма или четверть дюйма и давал очень твердый ответ. В других областях вблизи краев этих кратеров мы могли обнаружить, что нога погрузилась бы на, может быть, 2, 3 или 4 дюйма, и на склоне, конечно, различные края следа могли подниматься до 6 или 7 дюймов. И сжатие этого материала стремится произвести небольшое боковое движение, так как он уплотняется на материале, расположенном под ним. Поэтому мы думаем, что вы не всегда можете сказать, глядя на местность, каким будет точное сопротивление, когда ваша нога погружается в месте твердого контакта. Поэтому нужно быть очень осторожным при передвижении по этой пересеченной местности.
АРМСТРОНГ:
Мы никогда не могли глазами видеть звезды с лунной поверхности или на дневной стороне Луны, не глядя через оптику. Я не помню, какие звезды мы могли видеть в тот период времени, когда фотографировали солнечную корону.
КОЛЛИНЗ:
Я не помню, чтобы что-то видел.
Таким образом, экипаж Аполлона-11 четко и недвусмысленно сообщил о том, что не видел звезд на Луне. Что совершенно понятно с физической и физиологической точек зрения. Никаких оснований для конспирологических измышлений нет.

Your browser does not support HTML5 video.

РЕПОРТЕР:
Нил, вы сказали, что были немного обеспокоены тем, что вы сказали о сломанном пальце в точке приземления, потому что поверхность была скрыта пылью. Видите ли вы какой-нибудь способ обойти эту проблему для будущих посадок на Луну?
АРМСТРОНГ:
Я думаю, что моделирование, которое мы имеем в настоящее время, чтобы обеспечить понимание пилотом проблемы лунной посадки (то есть, симулятор и различные тренировочные средства и тренажеры для посадки на луну, которые у нас есть), выполнит эту работу достаточно хорошо. Кроме того, я думаю, что это — просто вопрос опытности пилота.
РЕПОРТЕР:
Это для Нила Армстронга. Ранее в своей презентации вы сказали, что Маскелин W (кратер) появился примерно на три секунды позже, подсказав вам, что посадка может быть довольно долгой. Это было до того, как вы добрались до Высоких Ворот, так что это не имело ничего общего с маневрированием, чтобы найти подходящее место для посадки. Мне интересно, что вызвало бы эту задержку в три секунды. Это было как-то связано с тем временем, когда вы начали управляемый спуск или как?
Высокие Ворота, о которых говорит репортер (High Gate) — это точка на высоте примерно 9 000 футов, на которой траектория лунного модуля изменила свой характер.
АРМСТРОНГ:
Время, когда мы начали управляемый спуск, было запланированным временем, но вопрос в том, где вы находитесь над поверхностью Луны во время зажигания и где находится эта точка, в значительной степени определяется длинной цепью предыдущих событий: слежение (за лунным модулем), которое происходило за несколько оборотов раньше, полетные маневры, которые были выполнены при проверке систем контроля скорости, расстыковка и способность точно выдерживать орбиту без единого удаления очень далеко от того места, где, как считает компьютер, вы должны быть в это время. И, конечно же, небольшие разбросы в маневрах, таких как зажигание, которое я выполнил на обратной стороне Луны, которые не были должным образом измерены системой наведения.
Каждая из этих вещей будет накапливаться в эффект, который является ошибкой — ошибкой положения — при зажигании, и нет способа компенсировать эту ошибку до тех пор, пока вы не дойдете до последней фазы этой ошибки.
РЕПОРТЕР:
Основываясь на своем собственном опыте в космосе, чувствуете ли вы или кто-либо из вас, что когда-либо у женщины будет возможность стать астронавтом в нашей космической программе?
АРМСТРОНГ:
Черт возьми, я надеюсь на это!

Your browser does not support HTML5 video.

РЕПОРТЕР:
Я хотел бы вернуться к тому, что Нил Армстронг сказал некоторое время назад, что было так много других вещей, которые он хотел бы сделать. Как бы то ни было, вы отстали от графика на значительное количество минут. Это из-за того, что расписание для EVA было перегружено, или мы можем ожидать, что все астронавты, когда они впервые достигнут Луны, будут наслаждаться и тратить столько времени на то, что вам показалось (интересным)?
АРМСТРОНГ:
Мы признаем себя виновными в получении удовольствия. Как Buzz упоминал ранее, мы рекомендуем начинать будущие EVA с 15 или 20 минутного периода, чтобы избавиться от подобных вещей, привыкнуть к поверхности и тому, что вы видите, адаптироваться к 1/6 G при маневрировали вокруг, и, возможно, на ранней стадии мы просто включили немного больше (заданий ), чем мы были способны сделать.
РЕПОРТЕР:
Два вопроса. Откуда появились странные звуки, в том числе сирены и свистки во время возвращения на Землю. Я полагаю, что наземное управление запросило объяснений, говоря, что это пришло с космического корабля. Во-вторых, я понимаю, что, хотя освещение под небольшим углом не вызывало проблем при ходьбе, во время движения на высоких скоростях возникла проблема со своевременным обнаружением препятствий. Насколько я понимаю, это может указывать на необходимость использования летательных аппаратов, а не роверов для дальних путешествий по поверхности Луны. Вы можете это объяснить?
АРМСТРОНГ:
Мы снова виноваты. Мы посылали свистки и колокольчики – у нас был маленький магнитофон, который мы использовали для записи наших комментариев во время полета в дополнение к музыке в часы одиночества. Мы думали, что поделимся этим с людьми из Центра управления. Угол Солнца был меньшей проблемой для вещей, которые вы упомянули, чем кривизна Луны и локальная шероховатость. Мне казалось, что это похоже на плавание в океане с 6 или 8 футовыми валами и волнами. В таком состоянии вы никогда не сможете видеть очень далеко от того места, где находитесь. И это было еще больше усилено тем фактом, что лунная кривизна является гораздо более выраженной (чем Земная).
РЕПОРТЕР:
Это для мистера Армстронга. Вы планировали взять на себя полу-ручное управление, или только ваш спуск к Западному кратеру заставил вас сделать это?
АРМСТРОНГ:
Серия конфигураций системы управления, которые использовались на завершающем этапе, на самом деле были очень близки к тому, что мы ожидали использовать в нормальном случае, независимо от зоны посадки, в которой вы оказались. Однако мы провели больше времени в стадии ручного управления, чем мы планировали, чтобы найти подходящую посадочную площадку.
РЕПОРТЕР:
Многие из нас и многих других людей во многих местах размышляли о значении этой первой посадки на другое тело в космосе. Не хочет ли каждый из вас дать нам оценку того, что это значит для всех нас?
АРМСТРОНГ:
Ты не хочешь попробовать? (обращаясь к Коллинзу)
КОЛЛИНЗ:
После тебя.

Your browser does not support HTML5 video.

ОЛДРИН:
Ну, я считаю, что то, что намеревалась сделать эта страна, было чем-то, что должно было быть сделано рано или поздно, поставили ли мы конкретную цель или нет. Я считаю, что с первых космических полетов мы демонстрировали потенциал для выполнения такого рода миссий. И снова это был вопрос времени, когда это будет достигнуто. Я думаю, что относительная легкость, с которой мы смогли выполнить нашу миссию, которая, конечно, появилась после очень эффективной и логичной последовательности полетов.
Я думаю, что это продемонстрировало, что мы, безусловно, были на правильном пути, когда взяли на себя обязательство отправиться на Луну. Я думаю, что это означает, что многие другие проблемы, возможно, могут быть решены таким же образом, принимая на себя обязательство решить их в долгосрочной перспективе. Я думаю, что мы своевременно предприняли миссию полета на Луну. На этом этапе, возможно, пришло время подумать о многих других миссиях, которые могли бы быть выполнены.
КОЛЛИНЗ:
Для меня есть близкие и далекие аспекты этого. В краткосрочной перспективе, я думаю, для нашей страны это — технический триумф сказать то, что она собиралась сделать несколько лет назад, а затем, черт возьми, сделать это точно так, как мы говорили, что собираемся сделать … не просто, возможно, чисто технический, но также и триумф общей решимости нации, воли, экономики, внимания к деталям, а также тысячи и одного других факторов, которые привели к этому. Это — краткосрочная перспектива.
В долгосрочной перспективе я думаю, что мы впервые обнаружили, что у человека есть гибкость или возможность либо шагать по этой планете, либо по какой-то другой планете, будь то Луна или Марс, или я не знаю, где. И я плохо подготовлен, чтобы оценить, к чему это может нас привести.
АРМСТРОНГ:
Я просто вижу это, как начало. Не только этого полета, но и этой программы, которая действительно стала очень коротким куском человеческой истории, мгновением в истории. Вся программа – это начало новой эры.
РЕПОРТЕР:
Нил, сколько топлива для спуска у вас осталось, когда вы отключились?
АРМСТРОНГ:
Мои собственные инструменты показали бы менее 30 секунд, я думаю, что-то около 15 или 20 секунд. Анализ, проведенный здесь на земле, показывает нечто большее, чем это, вероятно, больше, чем 30 секунд или 45. Это звучит как короткое время, но на самом деле это довольно много.
РЕПОРТЕР:
Это для полковника Коллинза. Вы использовали довольно красочное выражение, когда казалось, что есть какая-то проблема со стыковкой. Не могли бы вы рассказать нам точно, что происходило в то время? Вы были пристыкованы, а затем …
КОЛЛИНЗ:
Вы имеете в виду стыковку на лунной орбите, когда после того, как два корабля соприкоснулись, возникло колебание рыскания? Это колебание покрывало, возможно, 15 градусов в течение рывка с периодом одной или двух секунд и не было нормальным. Никто из нас не ожидал этого. Это не было серьезной проблемой. Все это было закончено в дополнительные шесть или восемь секунд.
Последовательность событий состоит в том, что два корабля сначала удерживаются вместе тремя замками захвата, а затем газовый баллон при зажигании запускает цикл втягивания, который позволяет этим двум более жестко соединиться с помощью 12 прочных замков, расположенных по кругу на периферии туннеля. Это занимает шесть или восемь секунд для этого цикла, между первоначальным контактом и втягиванием.
И именно в этот период времени у меня было колебание рыскания, или у нас было. Мы с Нилом оба предприняли ручные корректирующие действия, чтобы вернуть эти два корабля обратно на прямую линию. И пока это происходило, цикл втягивания успешно осуществлялся. Защелки сработали, и проблема была решена.
РЕПОРТЕР:
Два вопроса. Полковник Олдрин, фотографии, сделанные на поверхности, ваш полный портрет, показывают четкие пятна лунной почвы на ваших коленях. Вы падали на поверхность или вставали на колени? И затем для мистера Армстронга: в течение последних нескольких минут перед посадкой, когда включались программные тревоги и так далее, вы бы пошли вперед и приземлились, если бы у вас не было наземной поддержки?
ОЛДРИН:
Насколько я помню, мои колени ни в какой момент времени не касались поверхности. Мы не чувствовали, что не должны этого делать. Мы чувствовали, что это было бы вполне естественно сделать для поднимания объектов с поверхности, но в то же время мы чувствовали, что не хотим этого делать, если это не будет абсолютно необходимо. Мы обнаружили довольно рано в ходе EVA, что лунный материал имеет тенденцию сильно прилипать к любой части одежды. Он попадет на перчатки и останется там. Когда вы ударите вашей ногой или рукой по чему-то, то вы стряхнете наружную поверхность этого материала, но останутся значительные пятна. Я не знаю, как это попало на колени.
АРМСТРОНГ:
Никто из нас не падал. Мы продолжали бы посадку до тех пор, пока траектория казалась безопасной. И посадка возможна в этих условиях, хотя со значительно меньшей уверенностью, чем когда вы имеете информацию с земли, и компьютер доступен для вас в обычном режиме.
РЕПОРТЕР:
Для мистера Армстронга и полковника Олдрина. Не могли бы вы рассказать нам немного больше о ваших чувствах, ваших реакциях, ваших эмоциях за последние несколько сотен футов управляемого спуска? Особенно, когда вы обнаружили, что направлялись к кратеру, полному валунов, и вам пришлось сменить место приземления.
АРМСТРОНГ:
Ну, прежде всего скажу, что я ожидал, что нам, вероятно, придется внести некоторые локальные корректировки, чтобы найти подходящую посадочную площадку. Я думал, что очень маловероятно, что нам так повезет спуститься в очень гладкую область, и мы планировали это сделать (корректировку). Как оказалось, конечно, мы делали значительно больше маневрирования вблизи поверхности, чем мы планировали сделать. И завершающая фаза была просто переполнена моими глазами, смотрящими в окно, и Базз смотрел на компьютер и информацию в кабине и передавал это мне. Это была работа на полную ставку.
ОЛДРИН:
Моя роль в течение последних трехсот, двухсот футов состоит в том, чтобы передавать как можно больше информации, доступной внутри кабины, в виде высоты, вертикальной скорости и скорости движения вперед или вбок. И моя роль была в том, чтобы передать эту информацию Нилу, чтобы он мог посвятить большую часть своего внимания наблюдению. То, что я смог увидеть в терминах этих скоростей и высот, оказалось очень похоже на то, как мы выполняли последние двести и сто футов посадки во многих наших симуляциях.
На этом пресс-конференция закончилась.