Новости Дня

     Говорят, что последний пакет репрессий был в тридцать седьмом. А вот моего родного отца, Троицкого Георгия Николаевича,  забрали в сорок первом, когда ему было двадцать шесть, а мне - один год. Причина мне не известна. В архиве Петербургского политехнического университета сохранилась характеристика отца, где подчеркивалось, что он был активным участником при проведении советских Выборов. Но это ему не помогло.

     И можно  понять прекрасное классовое чутье: ну не мог быть Нашим человек, владевший четырьмя европейскими языками, кандидат технических наук, автор только что вышедшей большим тиражом монографии в 300 страниц с подозрительным названием "Свойства чугуна".

      Да еще у него был пунктик: не имея на то никаких особых разрешений, носился со своим изобретением нового нотного письма, и все это при том, что в родне его никак не пахло зачетным пролетарским происхождением: все мужчины поголовно были ведущими инженерами-строителями, причем последних из них  забрали   уже по тридцать седьмому.

         (Из протокола № 1039 заседания КПК при ЦК КПСС

14.02.1958

     В период с ноября 1941 г. по март 1942 г. работниками Управления НКВД Ленинградской области было привлечено к уголовной ответственности и осуждено к высшей мере наказания 32 ученых, работавших в высших учебных заведениях Ленинграда, которые обвинялись в создании антисоветской организации, именуемой «Комитетом общественного спасения».

Проверкой, произведенной Прокуратурой, установлено, что «Комитета общественного спасения» в действительности не существовало и что он был искусственно создан работниками бывшего Управления НКВД Ленинградской области — Огольцовым С.И., Заниным С.Ф., Альтшуллером И.К., Подчасовым И.В. и Кожемякиным И.А.)

     Математика Николая Кошлякова арестовали в конце 1941 года в блокадном Ленинграде по делу «Союза старой русской интеллигенции», также известному как «дело №555». Ученых брали буквально по списку: всех, кого так или иначе упоминали на допросах их репрессированные в 1936-37 годах коллеги

  К нам сразу после Войны неожиданно приезжает интеллигентный, солидный, отказавшийся представиться мужчина, вызвавший семейный переполох и явный страх. Он нашептал, что, будучи репрессированным,  ехал в одном товарняке с Отцом, где они и побратались. Около Стерлитамака зэки разобрали пол у вагона. Ему удалось спрыгнуть на ходу поезда, а отец  отказался. Якобы, из-за физического страха, но, как мне сегодня кажется, - скорей из имманентной законопослушности. Они обменялись адресами и  дали взаимный обет, что каждый из оставшихся в живых, пренебрегая риском, посетит семью друга. Это посещение длилось не более часа. Уходя, не сказав ни своего имени, ни координат, гость умолял молчать…

     А вот мне - случайно единственно недобитому последышу семьи Троицких - повезло. Я -  остался поскольку мама вышла замуж повторно за военного.. Даже вырос и выучился на специалиста и изобретателя в области силовой электроники.

     Нас, инженеров и научных работников наплодилось – как грязи: на всех - не напасешься! Да и в этом не было необходимости: как ни мордуй и ни валяй в нищете, в нашей среде находился каждый десятый, который из собственных амбиций или во славу отечества вдруг почему-то изобретал новую технику и технологию, организовывал производство или продвигал науку.

Об этом и подобном см. мои : «Разноцветные воспоминания»

    www.proza.ru/2010/01/09/225

     И сегодня  согласен с человеком совершенно  другой стаи - артистической - мудрецом и поэтом Леонидом Филатовым: "Не могу похвастаться, что мне что-то запретили или в чем-то меня ущемили большевики. Потом уже...были какие-то ожоги. Но это ерунда ... не все ведь штыки были в лицо... Была все же некая идиллия по-советски..." ("АиФ" №5 284 1999г, купюры мои.).

Петр Новыш. Санкт-Петербург